С 1990 — в коммерции. Было множество агентских профессий, разные собственные бизнесы. Продавал и продает почти все, что позволяет продавать совесть.
Многие знают Деревицкого благодаря особым усилиям по созданию славянской школы продаж и разработкам агентурных технологий сбыта. Наряду с традиционными средствами во время обучения торговых людей он использует опыт спецслужб, разведки, дипломатии, актерского мастерства, режиссуры, опыт шпионов, психоаналитиков, шаманов и шоуменов.
— Андрей, почему ты ничего не рассказываешь мне о том, когда у нас купят парни из «Кандыбы-Инвеста»?
— А нечего рассказывать! Я же зимой описал, как они мне жестко отказали...
— Акустика у тебя не та.
— Как это?
— Ты не совсем правильно работаешь с интонациями.
— То есть?
— А вот это твое «нечего рассказывать» прозвучало с таким раздражением, что я догадался — ты этих ребят уже старательно избегаешь. И еще ты пытаешься сделать так, чтобы я тебя больше не возвращал к этому разговору.
— Это они меня избегают!
— Значит, вы с ними заняты одним делом: они избегают тебя, ты избегаешь меня.
— Ну да, теперь каждый раз что им не надо, что им некогда и что «Мы ведь вам уже зимой однозначно отказали».
— Но ведь теперь ты понимаешь, что нужно делать?
— А что?
— А что делаю я в общении с тобой по поводу «Кандыбы-Инвеста»?
— Ну, вы опять о них заговорили...
— Вспоминай: в начале этого разговора ты меня стал о чем—то спрашивать. О чем?
— Ну... Вы сказали, что звучание у меня не то.
— Правильно. Попробуй дословно повспоминать свои вопросы.
— Я переспросил про ваши слова об акустике и про интонации... Правильно?
— Вот и сейчас тебе интересно, правильно ли ты вспомнил наш разговор. И ты снова спрашиваешь — «правильно ли?» То есть разговор продолжается уже не по моей, а по твоей инициативе. Ты уже подозреваешь, что в октавах, полутонах и тембрах спрятался какой-то мой секрет. А я эту интригу нагнетаю. У меня получается?
— Так что там со звуком?
— С чего началась эта тягомотина и после чего они тебе зимой так жестко отказали?
— Они перед этим пообещали мне сравнить и описать все отличия наших фигастеров от тех, которые они покупают у конкурентов.
— И они этого обещанного не сделали?
— Нет!
— Им было от этого стыдно?
— Ну, они же мне об этом не говорили. — Так, а как им было в таком признаться, если их грыз стыд? Тебе ведь тоже передо мной стыдно, что я опять завожу с тобой разговор про эту компанию? Тебе такого разговора не хотелось и не хочется?
— Да. Но как всё это одно с другим связано?!
— Андрей, связь тут очень простая. Мы сейчас свяжем воедино все детальки и наш махолет заработает и полетит. Только ты не потеряй ниточку умопостроений. Ты будешь внимателен?
— Клянусь! И не шучу. Я слушаю.
— Если нам не интересно, мы стремимся любым способом от собеседника и от разговора отмазаться. Ради этого мы готовы даже что-то пообещать. А потом мы это обещание, данное сгоряча, или позабудем, или решим, что глупость сморозили. И нам не захочется встреч с этим собеседником. Мы будем придумывать отговорки — самые убедительные и самые крепкие. И если он снова к нам сунется со старым и не очень свежим разговором, то получит именно эти наши отговорки. Вывод: каждый раз мы должны по-особому готовиться, чтобы хотя бы в этот раз оказаться для него интересным. Ну, хоть ввернуть неожиданный пассаж про акустику или про интонации. А ты ведь снова и снова лез к ним со старым, с услышанным ими уже не один раз и потому — с не интересным для них предложением.
— Я, кажется, понял...
Источник: http://dere.kiev.ua
